Всю дорогу она кипела негодованием и готовилась в доме, куда ехала, все ломать и крошить, а нахалку, дерзнувшую стать на ее пути, изуродовать так, чтоб мать родная не узнала. Но когда она увидела перед собой ее щуплую фигурку, воинственный дух угас.
– Так вот ты какая – Ангелина! – нарочито сделав удивленное лицо, произнесла она. – А я думала – особенная, этакая супер-баба, коль мой муженек променял городскую квартиру со всеми удобствами на этот деревенский дом. Войти хоть можно или будем разговаривать у порога? А где же?..
– … Толя? Он уехал к моим родственникам в соседнюю деревню. Завтра приедет. А вы входите в дом. Вам чаю с дороги или кофе? А, может, молочка свеженького?
– Я, как ты догадалась, Татьяна Громова, – сразу перейдя на «ты», начала вошедшая. – Не ожидала такой встречи? А надо было ожидать.
Татьяна, войдя в дом, сразу стала обходить комнаты, внимательно рассматривая все, что в них находилось: везде были порядок и чистота. Хозяйка следовала за ней. Обе молчали. Но вот осмотр закончился, гостья бесцеремонно уселась на диван и приступила к хозяйке с вопросами:
– И чем это ты, милочка, приворожила моего суженого? Секретом каким владеешь?
– А это вы у него спросите, – спокойно ответила хозяйка. – Я силой его не держу.
– Еще как спрошу! Имею полное право, пока я еще законная жена ему, а не какая-то…
– Договаривайте, коль начали, поливайте грязью. Только знайте: ко мне она не пристанет. Если приехали поговорить со мной, милости просим, а хамить нечего. Думаете, коль я деревенская, так можно со мной разговаривать, как с уличной девкой? Собственно говоря, что вам от меня надо?
– Даже так!? – удивилась Татьяна. – Хочешь знать, чего мне надо от тебя? Наивной прикидываешься? Я приехала за ним. Чего ему не хватало со мной? Острых ощущений захотелось? Получит их по полной. Это я ему гарантирую.
– Вот эти «полные» ему и надоели, как и то, что он в семье был только добытчиком денег, а не мужем и отцом. Вечные упреки, ссоры, придирки без конца, которые вынудили его бежать, куда глаза глядят. Или ничего этого не было? Выпьет с друзьями с получки – хоть домой не появляйся, задержится где-нибудь – гром и молнии. Да, голоден не был, но от домашней еды гастрит приобрел. А сколько он натерпелся унижений. Да ты его ни в грош не ставила как мужчину.
– Хватит! Раскудахталась! Что ты знаешь о нашей жизни? Он пожаловался? Скажите, какой обиженный был! А как мне было поставить дочь на ноги? Плохо его кормила! А я лучше его питалась? У меня же коровки на балконе нет, чтоб молочком его кормить, как и курочек, и прочей живности. Небось, носишь ему в постель молочко из-под коровы, яичницу готовишь, сало жаришь. Чего-чего, а поесть он любит.
– Ничего я в постель ему не ношу, – спокойно ответила Ангелина. – Еда, приготовленная мною, ему нравится, и мне это приятно, как и то, что он работает по хозяйству. Так что, Татьяна Викторовна, в данный момент он выбрал меня, и тебе, с этим придется смириться. Надо было быть ему женой, а не деспотичной владычицей.
– Это ты так обо мне? Дожила: какая-то деревенщина вычитывает меня. Да кто ты такая, позволь спросить тебя? Ты всего лишь сожительница его или, как сейчас модно называть, гражданская жена, а я законная жена. Конечно, много лет без мужа прожила, а года идут, вот и уцепилась за мужчину, положившего глаз на тебя, разбила семью.
– Хоть я и деревенщина, но в семейных отношениях разбираюсь не хуже тебя. Да, я много лет прожила без мужа, воспитывая двоих детей. Да, мне трудно было поставить их на ноги. Да, я соскучилась по мужской ласке и хочу семейного счастья. Но я никакой семьи не разбивала. А то, что у тебя не сложилась жизнь с Толей, не нужно перекладывать свою вину на меня. Захочет вернуться к тебе – дело его, не буду держать. Останется – буду рада, а сожительницей или законной женой, ему решать, но я буду ценить его и буду верной спутницей жизни. А я скандалить с тобой не собираюсь. Скандалы плохие помощники в поисках истины.
От спокойного тона хозяйки Татьяна растерялась. Она понимала, что эта деревенская женщина обладает уверенностью в своей правоте, что, несмотря на тяготы жизни, не потеряла душевного тепла, женского обаяния и рассудительности. Татьяна поймала себя на мысли, что ей даже стала нравиться ее соперница. Но чувство ревности, что она оказалась побежденной деревенской вдовой, не давало покоя. Ей было б легче, если бы Ангелина оправдывалась, ругалась, выгоняла ее, а не была такой выдержанной и… правильной.
– Ты можешь думать обо мне, что угодно, обзывать и унижать, как считаешь нужным, но поесть надо. Идем на кухню, – скомандовала Ангелина. Татьяна, как заколдованная, поднялась и пошла с хозяйкой на кухню. Ела она не спеша, обдумывая свое непростое положение, но ничего путного не лезло в голову. Обида и неустроенность в жизни напомнили о себе с новой силой, но прежней злобы на соперницу не было. Она даже не поняла, как предательские слезы полились у нее из глаз.
– Ну, успокойся, – стала утешать ее Ангелина. – Переночуешь у меня. Куда ты пойдешь, на ночь глядя? И хочу сказать тебе: Толя хороший человек, и, если останется со мной, то он и тебя не оставит без помощи.
Хозяйка и гостья легли спать в разных комнатах. И та, и другая без конца ворочались, не могли уснуть из-за дум, которые роем вились у них в головах.
Проснувшись рано утром, Ангелина пошла в комнату, где спала Татьяна, но на аккуратно застеленной кровати она увидела только записку: «Я решила уехать, не дождавшись Толи. Я многое поняла. Ехала к тебе как враг, а уезжаю как друг. Желаю тебе счастья, которое ты заслужила. Будешь в городе, заходи. Татьяна».
Листок дрожал в руках Ангелины, слезы текли по лицу, а губы шептали: «Счастливой дороги, Таня. Храни тебя Господь!».