Он любил ощущение раннего утра. Холодный взгляд, плотно сжатые губы, тщательно подобранный галстук и особая, ставшая привычной нацеленность на победу. Дмитрий Иванович привык к этому облику и почти не помнил себя прежнего. Смутно представлялся вихрастый студент — душа компании, на спор искупавшийся в фонтане. Когда же это было? Ох, как же давно, будто в другой жизни.
Теперь ему тридцать девять, и у него давно есть все: свое дело, удобный большой дом, власть, деньги, семья. Но почему все это кажется мелким и почти не нужным?
Вот уже месяц, как он не может найти себе места…
В столовую, бережно толкая перед собой тележку, вошла горничная.
— Дмитрий Иванович, вам как всегда со сливками? — вышколено спросила она.
— Котик, — из своей спальни выглянула заспанная супруга, на ходу завязывая тяжелый шнур халата. — Котик, куда ты ночью ездил, я слышала шум…
— По тому же адресу? – спросил водитель, предупредительно распахивающий дверцу белоснежного «Мерседеса».
— По тому… — буркнул он, понимая, что сегодня опять будет стоять перед окнами этой женщины. Не очень молодой, одинокой и … единственной для него во всем мире.
Еще совсем недавно увидеть ее было очень просто. Надо было только нажать на кнопку и сказать:
— Зайдите ко мне, с бумагами.
И через минуту она появлялась.
Как же он был самонадеян и глуп, когда решил, что достаточно повысить ей зарплату или купить колечко! Он привык, что именно так и должно быть. Но с ней все получалось как-то странно. Когда, после совещания, заговорщически понизив голос, он небрежно пригласил ее в сауну, она смешалась. Ему даже показалось, что в глазах ее мелькнуло жалостливое презрение. И она, ничего не ответив, быстро ушла из зала.
— Ну и не надо, —разозлился подумал он. —Другие с радостью…
Но в сауне, небрежно сталкивая с колен хохочущих девочек, он почувствовал, что ему скучно и что его отчаянно тянет к ней.
На следующий день, вызвав ее с утра пораньше, он деловито предложил:
—Татьяна Анатольевна, я буду краток. Вы мне нравитесь, и я хочу сделать вам подарок. Кажется, вы живете с матерью в однокомнатной? Так вот, покупаю вам квартиру и повышаю зарплату. А вы…
—Что я? — ее лицо пошло пятнами и она бессильно прислонилось к стене.
Купить меня решили, уважаемый Дмитрий Иванович? И что так дешево?
— Как это дешево, —растерялся он? —Хорошо, можем на Мальдивы еще слетать. Мало что ли?
Но в ответ она повернулась и резко выбежала из его кабинета. Кажется, она плакала…
С тех пор они почти не виделись. На следующий день она зашла к нему, официально поздоровалась и скромно встала у стола.
— Извините, Дмитрий Иванович, вот, заявление на увольнение, подпишите.
— Как? —Он пошатнулся, но стойко выдерживая удар, холодно сказал:
— Что ж, незаменимых у нас нет.
Но когда дверь за ней захлопнулась, немо закричал в пустоту:
—Вернись! Мне без тебя будет плохо. Слышишь?
Тишина. Она ушла навсегда, бросив на прощание горькое: «Эх ты, мертвая душа!»
Месяц прошел с того дня, а болит еще сильней. И, кажется, никогда не перестанет.
Дмитрий Иванович остервенело бросил трубку на рычаг. На душе было тошно. Пятиэтажная «хрущоба» утопала в сугробах, в свете одинокого фонаря вихрем кружились снежинки. Дурак! Как же он не понял, что ее нельзя ни сломать, ни купить. А теперь она шарахается от него, словно от чумного и выбрасывает на помойку роскошные букеты, специально для нее заказанные в Голландии…
Он снова глянул на розовое пятно за шторами.
— А, будь что будет! Скажу ей все. И утоплюсь. Не хочу я жить без нее. Не могу.
Она была в уютном, пахнущем чем-то домашним, ситцевом халатике. Глаза настороженные, усталые.
— Я… Я люблю тебя, —неумело выговорил он, с удивлением прислушиваясь к непривычным для себя словам. —Я думал, что не умею. И вот… получилось. Прости меня за все… — он повернулся, собираясь уйти навсегда.
— Постой! — ее глаза сияли как тысяча счастливых звезд, а в голосе слышалась нежность:
—Ты… Твоя душа проснулась? — она подошла к нему ближе и погладила его по щеке. И в этот миг он четко вспомнил того вихрастого студентика, которого, казалось, давно забыл.
Елена Шумарова