С утра еще капало, но днем подморозило, и город оделся в белоснежный наряд, сделавшись каким-то особо праздничным.
Выглянув в окно, Игорь подивился его особой торжественной тишине, и впервые за последние полгода ощутил в душе покой и тепло, поняв, что этот Рождественский вечер его не будет, как обычно, мучить тоска, и он не станет срываться на Лере, которая совершенно не виновата в том, что произошло.
Хотя, как не виновата? Просил же ее тогда не ехать в ночь, не устраивать глупых скандалов на пустом месте. А она вскинулась из-за ерунды. Ну, подумаешь, увидела его в обед вместе с молоденькой менеджеркой. Только ничего у него с ней не было и быть не могло.
«Врешь! — насмешливо поддел его внутренний голос. – Очень даже хотел ты с этой Эллочкой, но она тебя, старого козла, попросту отшила. А сейчас святого из себя корчишь. Хотя бы в такой день не егозил!»
И это была чистая правда. Вздохнув, Игорь зашел в комнату, где в своем инвалидном кресле у стола сидела жена.
—Запорошило-то как, — улыбнулся ей Игорь — Настоящее у нас с тобой будет Рождество, Лерка. Сейчас курочку приготовлю, как ты любишь, сядем с тобой по-семейному, отметим.
Он ждал ее реакции, но Лера вяло кивнула и пробормотала:
— Немного поем, но ты в меня не пихай такие большие кусищи. Я давлюсь ими, понимаешь?
— Надо кушать, — упрекнул Игорь, — и так вон худая какая.
—А, плевать, — отмахнулась Лера. – Какая теперь разница?
—Надо верить в чудо. Помнишь, что доктор сказал? – Напомнил Игорь.
—Все верю, верю… — протянула Лера, —демонстративно уставившись в телевизор. Тонкое, почти прозрачное ее лицо снова стало далеким, длинные седые волосы, как и прежде, непослушными локонами закручивались на висках, узкая кисть безвольно лежала на потертом подлокотнике кресла…
Жена… Все еще родная, все еще любимая. За что ей все это?
Разделывая курицу и тщательно смешивая яйца для кляра, Игорь все думал о том, что у них скоро серебряная свадьба и как бы сложилась их жизнь дальше, не случись этого.
В Леру он когда-то влюбился зеленым студентиком. С первого взгляда. Вернее, даже с полувзгляда. Юная первокурсница сразила его огромными, прозрачно-голубыми серьезными глазами, копной светлых непокорных кудряшек и хрупкой, почти мальчишеской фигуркой, а также любовью к чтению. Разбитной, настоящая «душа компании», Игорь был полной противоположностью задумчивой, не по годам серьезной Лерочке, ан нет, поженились через два года.
Студенческий брак, несмотря ни на что, оказался прочным. В первые годы Игорь обожал жену, особенно после того, как она родила сына Вовку. Потом немного поостыл и стал поглядывать по сторонам. Но как бы его ни захватывала новая страсть, даже и не думал уходить из семьи. Хорошо ему было с Лерой, спокойно.
Острый нож, соскользнув с куриной кости, воткнулся ему в руку. «Так тебе и надо!», — зло подумал он, прижимая салфетку к окровавленному пальцу.
Знала ли она о его не очень-то и частых романах? Скорее всего, догадывалась. Но до выяснения отношений никогда не доходило. Только тогда, когда встретила его с этой Эллочкой, кричала и плакала, что больше так не может. Что устала, и им нужно развестись. И это именно тогда, когда в их отношениях появилось словно бы второе дыхание. А Эллочка. Так, по привычке приударил, без особого и интереса. А вон оно что получилось.
В таком состоянии ей нельзя было садиться за руль. Но она поехала. А потом был этот звонок…
Словно через вату доносился голос, и он никак не мог осознать, что это его Лера в реанимации. Голос твердил, что слишком страшной была авария, и шансы у нее невелики.
Он бросился в ту больницу, но его не пустили. И долго еще не пускали, и ничего хорошего не обещали. Именно тогда Игорь первый раз пошел в церковь. Небольшой Храм в двух кварталах от дома. С детства был крещен, а верующим себя не считал, но решил, что, может, поможет Лере его свеча за здравие. А вдруг?
Он стеснялся своего незнания, и его руки дрожали, когда ставил свечу. И неумело, вслед за другими, проговаривал слова молитвы, которые тогда еще мало что для него значили. Но когда услышал несущиеся из-под свода ангельские голоса хора, что-то шевельнулось в его душе. И он заплакал, чувствуя надежду и облегчение, и понимая, что придет сюда завтра.
На следующий день ему разрешили увидеть Леру. Спеленутым маленьким коконом она лежала на кровати, безучастная ко всему, с белым, словно прозрачным лицом.
— Лера, — бросился он к ней, — родная…
В уголке ее глаза показалась слеза, но губы были сурово сжаты.
—Уйди, —прошептала она. – Зачем ты здесь?
Через два месяца Игорь забрал жену домой. В инвалидной коляске.
— К сожалению, функциям рук и ног не удалось восстановиться, — сказал ему врач. – Но речь, к счастью, не пострадала. Мы сделали все, что могли, теперь надеяться можно только на чудо. Понимаете? Вы вправе не брать на себя такую обузу. Есть учреждения, которые…
Доктор еще что-то говорил, сыпал медицинскими терминам , но Игорь, ничего толком не понимая, смотрел на жену. Впереди его ждала совершенно другая жизнь, чем прежде. А сын Вовка живет за границей и не сможет помочь.
Человек ко всему привыкает. Он привык кормить жену с ложечки, привык по утрам расчесывать ее длинные волосы, умывать и выполнять всю «грязную» работу. А в хорошую погоду вывозил ее на прогулку. Днем к Лере приходила сиделка, хотя они часто менялись, ведь с Лерой было нелегко.
—Золотой ты мужик, — как-то сказал ему сосед. –Жену не бросил…
Игорь ничего не ответил. Чувство вины глодало его. Иногда он злился на жену, на ее выходки и капризы, и думал, что с него хватит. Взять бы ее с этой коляской и увезти в какую-нибудь даль, чтобы больше никогда не видеть и не слышать. И только в Храме, который он теперь посещал постоянно, душе становилось легче.
С Лерой и правда было нелегко. Она то впадала в ярость и всячески поносила его. То просила никогда ее не бросать или, наоборот, плакала, что никому не нужная обуза, чье место в интернате. У нее были три попытки уйти, но что она могла сделать, обездвиженная?
Но, самое главное, у нее не было ни желания бороться за себя, ни надежды. А всего-то сорок девять. Немного по нынешним меркам. Игорь ее понимал, но…боролся. Хотя бы минимальная гимнастика, режим, питание. И ходил в Храм, где отпадали все сомнения и появлялась надежда. Вера, в которой Игорь укреплялся все больше, помогала ему не пасть духом.
Как мог, он приобщал и жену. Стал читать ей то, что самому грело сердце.
—Пустое, — сказала она ему в первый раз. Но во второй прислушалась. И согласилась, что на днях к ней придет поговорить батюшка. И даже улыбалась после беседы, что случилось с ней впервые после того страшного дня.
Ну вот, пора и на стол накрывать. Игорь постелил красивую скатерть, поставил свечи и две тарелки. Мысли текли плавно и на душе было удивительно спокойно. Он подумал, что вчера, когда поил Леру горячим чаем и немного пролилось, она инстинктивно отдернула руку. И ногой вроде бы недавно шевельнула. Чуть-чуть. Может….Ну это уже как Бог даст. А если нет, то проживем и так.
Он подкатил кресло жены к столу:
—Ну что, Лерок, давай отметим Великий Праздник. Только, уж извини, спиртного тебе нельзя. Сок будешь пить.
—Сок так сок, —улыбнулась Лера. – Радостно как-то сегодня, даже не ожидала…
Она немного разрумянилась и глаза ее, обычно тусклые, в этот день сияли. Старательно уложенные Игорем волосы особенно украшали ее. И он буквально задохнулся от нежности.
—Лерка, ты сегодня такая красивая, как в юности! –Искренне сказал Игорь.
—Правда?! –удивилась Лера. –Тогда принеси мне помаду.
Он метнулся в ванну, где хранилась ее косметика, и выложил несколько тюбиков на стол. – Какую?
—Розовую, — сказала Лера и, протянув руку, взяла помаду.
Игорь застыл. Нет, это невозможно. И закричал:
—Лерка! Лерочка, ты…
—Ой! – Она поднесла руку к глазам и недоуменно сказала:
—Я чувствую руки! И ноги!
—Рождественское чудо… — потрясенно прошептал Игорь.
А потом, обнявшись, они долго плакали и смеялись, просили друг у друга прощения. И где-то там, в вышине, на двух счастливых людей смотрел ОН. Любя.
Елена Шумарова