Бог ты мой уже сорок! Или еще сорок… Не хотела же, а стукнуло. И никуда от этого не денешься. Сороколетняя женщина — это уже не то, что двадцатипятилетняя. И даже тридцатилетняя… До «ягодного» возраста еще целых пять лет.
Но это меня, если честно не радует. Я переживаю эти сорок, как переживают стремительный разгон и падение, возможно крушение надежд и осознание того, что закат, он не так уж и далеко. Еще чуть-чуть, еще капельку…
Я подхожу к зеркалу, втягиваю живот и выпячиваю грудь. Еще ничего, особенно ноги. Но короткая кожаная юбка сиротливо пылится в шкафу — точно в такой же ходит девушка сына, которая вежливо ойкает при виде моих сиреневых джинсов с кружевами и шепчет моему сыночку, что мама у него молоток. Это же надо, в таком возрасте, а не боится!
Прощай кожаная юбка! Прощай нежная молодая кожа. Экстренный крем не помогает, в реклама все равно врет. Сорокалетняя женщина смотрин на меня из зеркала. И никуда от нее не денешься. Останется лишь подвести итоги. Возможно, печальные.
Так, что у нас с лицом? Вроде ничего, еще не бабушка. Морщины на лбу замаскируем челкой, а остальное можно замазать тональником. А вот с фигурой что делать? Неделя капустного салата, три дня обжорства, под симфонию угрызений совести.
Тайские таблетки от которых сразу же повышается давление. Тренажерный зал, где одни молоденькие девочки с накаченными ягодицами и личными тренерами.
Что еще? Как бороться с предательски расплывающейся талией?
Купить балахон «Аля-Пугачева» или, наоборот, влезть в узенькие джинсы немыслимой расцветки и цены? Но… задница. Стыдно как-то.
Лучше юбка. Бабская. «Дамская», — утешаю я себя.
Вполне приличная дама. Можно сказать, специалист высокого класса.
Специалист… Ха! От работы воротит. Только в этом я никогда никому не признаюсь. Больше всего мне нравится валяться с детективом Донцовой на кровати и тупо смотреть телевизор. Особенно фильмы про животных. Они по крайне мере искренние.
Чего хотела — того добилась. А чего хотела? Вообще-то певицей стать хотела. А занимаюсь бухгалтерией, отчеты квартальные составляю. Ну и что? Кому -то и отчеты надо.
Что там еще? Вернее, кто. А-а, муж! Существо до боли знакомое, любимое и порядком поднадоевшее. И без него никуда и с ним… Что будешь есть, дорогой? Тебе капусту или картошку? Рубашку погладила, носки на батарее.
Не расстраивайся, ты лучший, они просто все тебе завидуют, ты что, не понимаешь?
Давай. Это наш праздник! Это было прекрасно! Целых пять минут… Спокойной ночи милый…»
Другой мужчина. Ну есть он у меня. Слово-то какое грубое, — любовник — банальное. Подарил мне на сорокалетие забавную открытку и шкатулочку такую деревянную чтобы украшения складывать. Целых два моих кольца с фальшивыми бриллиантами и цепочку поддельного золота. Пять лет все разбираемся, а кто прав и виноват так и не выяснили.
Впрочем, с ним тоже ничего, хоть женщиной себя почувствуешь еще на пять минут.
Подруги. Иных уж нет, а те далече. Раньше любила их, как себя. Каждая у меня такой незаменимый бриллиант в бархатной коробочке — только и успевай открывать да протирать. А сегодня получается не могу им дать всего, что раньше «килограммами» вываливала — всех выслушать, пожалеть, денег одолжить. Одну даже в Турцию за свой счет свозила. У нее тогда сложный период был. Господи, ну и дура я была.
Пожалуй, закончу я свой плач «сороколетней Ярославны», а то совсем невыносимо станет.
Завтра на работу, которая у меня в соседней комнате. Мы сейчас все на удаленке. От этого еще грустнее.
Интересно, в пятьдесят еще хуже будет или наоборот — стану расцвету и буду пахнуть?
Ладно, время покажет.