«Спать пора, спать пора», — выстукивали колеса поезда. За окном стремительно опускалась на землю холодная осенняя ночь, зажигая далекие звезды, а в плацкартном вагоне поезда деловито шуршали немногочисленные пассажиры, готовясь ко сну. Мне же предстояло через два часа покинуть этот временный кров, сойдя в ночь на своей станции. Да и женщина, недавно занявшая место напротив, не поддалась охватившему всех сонному ажиотажу, и задумчиво глядела в окно на мелькавшие огоньки. Я украдкой посмотрела на соседку. Черты ее лица были правильны и красивы, прическа безукоризненна, костюм элегантен, лишь в больших серых глазах притаилась бездонная грусть. Шум в вагоне постепенно стихал, пассажиры засыпали под укачивающий перестук колес, и во всем вагоне бодрствовали лишь мы с соседкой.
— Скажите, а вам никогда не хотелось начать жизнь заново? — неожиданно спросила она.
Я немного растерялась от такого внезапного вопроса, но потом, подумав, ответила:
— Если честно, был такой момент в моей жизни, когда захотелось все переиначить в жизни, все изменить… Но это было так давно, что почти совсем позабылось.
— Завидую вам, — горько усмехнулась собеседница. — А мой «момент» затянулся на несколько лет.
И, как часто бывает с временными попутчиками, неизвестная женщина внезапно рассказала мне историю своей жизни.
— Я всегда была очень серьезной и ответственной девочкой. Может, это склад характера такой, может, повлияло то, что я была старшей среди своих сестер и братьев, но мне с самого раннего детства можно было поручить любое дело, и все знали, что Аня сделает все как надо и в срок. Меня Анной зовут, — запоздало представилась попутчица.
В ответ я назвала свое имя, и наш разговор, а точнее, ее монолог, продолжился.
— Моя мама была типичной сельской учительницей, очень уважаемым человеком в поселке, и от всех детей, как своих, так и чужих, требовала прежде всего послушания и правильного поведения. «Вот окончишь школу, потом институт, затем выйдешь замуж, — часто говорила она мне. – Все надо делать по порядку. Для этого и дана человеку голова, чтобы думать…»
Все получилось по-маминому. Я с отличием закончила школу, затем университет, потом встретила своего будущего мужа. Не скажу, чтобы влюбилась — просто Алексей был приятным молодым человеком, да и родители одобрили наш союз. А скорее всего, просто подошло время создавать семью, ведь мне уже было 23.
В положенный срок родилась у нас дочка. В общем, все как у людей. Я работала в школе, он трудился мастером на заводе, в три смены. Часто жаловался, что просят поработать дополнительно: то заболеет кто, то пора отпусков. Я сочувствовала, но что поделаешь — работа есть работа. К дочке он относился хорошо, да и мне помогал в те редкие часы, когда был дома. Так прошло несколько лет нашей мирной обычной жизни. Как вдруг…
— Вы, кстати, не знаете — почему это неприятности всегда обрушиваются на нас, как снег на голову? — задала неожиданно рассказчица мне риторический вопрос.
В ответ я лишь промычала что-то неопределенное и взмахнула рукой. Анна тяжело вздохнула и продолжила свой рассказ.
— В эту сырую зиму повальный грипп обходил нашу семью, но как только мы уверовали в свою неуязвимость, так и попались. Меня и дочку-первоклашку Дашеньку вирус сразил в одночасье. Я уже на первом уроке почувствовала, что поднимается температура. А тут еще приоткрылась дверь и в класс, где я проводила урок, зашла встревоженная Раиса Григорьевна, наша завуч:
— По-моему, ваша Дашенька заболела, — театральным шепотом заявила она, а потом внимательно присмотрелась ко мне и воскликнула: — Вы же сами больны! Немедленно домой, и срочно вызывайте врача!
Так мы с доченькой оказались дома. Нам было так плохо, что я решила позвонить мужу на работу. Ведь он так много трудится сверхурочно, неужели его не отпустят с работы к больным жене и дочке? Но в ответ на мою слезную просьбу начальник Алексея с недоумением ответил, что у моего мужа сегодня выходной, а вчера его тоже на работе не было, так как он брал отгул. Меня как обухом по голове огрели — даже грипп на время отступил. И вся моя детская доверчивость в одночасье превратилась в одержимую подозрительность. Так вот где пропадает мой муж! Не на работе, а у какой-то…. Все — развод! Не хочу мараться в этой грязи и видеть его не желаю.
Наверное, кто-то из дружков моего супруга передал, что его разыскивает жена, потому что буквально через час он появился дома.
Что тут началось — он плакал, клялся, становился на колени, утверждал, что это бес его попутал и более такого не повторится. Но мое решение было твердым — развод и точка!
После выздоровления я зашла к директору, чтобы взять справку для развода. Николай Павлович, человек старой закалки, попросил присесть и начал мне выговаривать:
— Анна Владимировна, я знаю вас как серьезную, умную женщину и потому прошу вас подумать хорошенько. Вы сейчас решаете не только вашу судьбу, но и судьбу вашего ребенка. Долг перед семьей состоит в том, чтобы не только делить радости, но горести и ошибки…
Я слушала его монотонный голос, и слезы капали у меня из глаз. Как же мне было плохо! И никто, никто мне не сочувствовал… Даже мать, когда я к ней ездила сказала:
— Запомни, дочка, если в семье что неладно, то виноваты оба, а в твоем случае — ты. Значит, мало внимания мужу уделяла, раз он к другой женщине ушел. Надо исправлять свои ошибки, а не позорить своих родителей и сиротить ребёнка. Вот и весь мой сказ.
— И, знаете, я так и не развелась, но внутри меня будто что-то умерло. Значит, буду жить во имя долга перед родителями, детьми, обществом, — решила я сама себе. Так и жила. Из года в год тянула жизненную лямку. Заботы, заботы, заботы… Дочка росла, родители старели, муж потихоньку гулял. В общем, все, как у людей.
И вдруг случилось непредвиденное. Я никогда не любила холод, но той зимой, четыре года назад, мне было особенно мерзко на душе, мне дали путевку в санаторий. Конечно, если бы это было летом, то такое вряд ли бы случилось. А так, дочка уже студентка, и не очень во мне нуждается, а мужу и подавно мое существование безразлично.
И вот я уже стояла посреди заснеженного леса, где высились белые корпуса. Косматые ели в снежных шубах и стройные сосны со стволами цвета меда сверкали на солнце, переливаясь искрящимся снегом. Я и не думала, что зима может быть такой изумительно чистой, удивительно прекрасной!
Но оказалось, что не только я одна любительница лесных прогулок. Вот уже в который раз я сталкивалась на заснеженной тропинке с высоким мужчиной, которого часто видела в столовой. И так получилось, что вскоре мы уже вместе брели по зимнему лесу. Удивительно, но с Володей я могла разговаривать обо всем. Это было так легко и просто. И еще, вы можете мне не поверить, — тут Анна смущенно улыбнулась и доверительно наклонилась ко мне, чуть ли не шёпотом произнеся:
— Мне никогда не целовали рук. Никогда. А он согревал мои руки своим дыханием и бережно касался их губами. И мне хотелось умереть… Или жить вечно в это мгновение.
Уж не знаю, на горе или на радость, повстречала я, наконец, свою настоящую Любовь. Теперь вот мотаюсь из города в город – езжу к нему на свидания. Хоть бы на часок, но увидеть, посмотреть в родные глаза, обнять, почувствовать, как бьется его сердце… Он просит, чтобы я развелась и переселилась к нему. А я не могу… Проклятое чувство долга у меня в крови. Ведь я должна дать дочери образование, должна помочь мужу не пропасть, должна не огорчать своих престарелых родителей… Должна, должна, должна… А он мне говорит, что, прежде всего, я должна быть счастливой. И это главное. Мне неимоверно тяжело решиться что-то изменить в своей жизни, хотя иногда так хочется все бросить и уйти…
Тут она замолчала, достала платочек и осторожно промокнула слезы, которые предательски выкатились из глаз. Потом заговорила торопливым шепотом:
— Вы знаете, я даже в церковь ходила, чтобы покаяться в своем грехе. Но все равно тяжело на душе, даже после исповеди. Правда, я батюшке не во всем призналась, испугалась, наверное, что священник, как и моя мама, скажет, что есть у нас в жизни долг перед близкими и надо ему следовать. Нет, видно, мне прощения и успокоения как на этом свете, так и на том. А… может, все-таки есть?..
Но тут снова объявили очередную остановку, и поезд замедлил ход. Вот и моя станция, сверкающая огнями и улыбками моих родных. И даже холодная осенняя ночь показалась уютной и милой, ведь я возвратилась домой. Поезд снова дернулся и отправился в темную даль. В окне мелькнуло бледное лицо женщины, неожиданно рассказавшей мне историю своей жизни. Историю борьбы между любовью и долгом. Кто же все-таки победит?