— Ну, как говорится, земля ей пухом! – Сосед Андреич поднял до краев полную чарку и выжидательно глянул на немногочисленных присутствующих.
Ядвига пригубила горькое зелье и мысленно пожелала себе удачи. Жалко, конечно, старушку Клавдию Ивановну, да зажилась она на белом свете. Девяносто четыре аккурат месяц назад стукнуло, куда уже дальше…
С кончиной незабвенной Клавдии Ивановны такая перспектива для Ядвиги открылась, что голова кружилась и давление прыгало: домик еще вполне крепкий, в городской черте, да еще с шестью сотками. Это же какие деньжищи за сотку можно взять! Но Ядвига ничего продавать не собиралась, а решила, что будет жить здесь сама. В двушке с сынком-алкашом, невесткой-стервой и внуками подростками одно мучение. А тут ну прям о царские хоромы. Только нужно на наследство подать, чтобы вожделенная недвижимость властям не досталась. Вот поминки пройдут, а завтра, утречком, к нотариусу.
Ядвига по праву считала, что имеет все права на недвижимость. Подумаешь, седьмая вода на киселе – внучатая двоюродная племянница. Зато одна-единственная из родни. А кто пять лет старушку обихаживал? Продукты возил, полы здесь мыл? С расчетом, конечно, но на то и человеку ум даден, чтобы рассчитывать. Она и похороны организовала, и поминки скромные, и соседей позвала, чтобы было все по-человечески. Так что винить себя во всяких там умыслах смысла нет – ее домик!
— Светлая память! – Взвизгнула дама в черном и картинно прослезилась.
Ядвига насторожилась: какая еще память может быть у этой шалашовки? Мадамочка незнакомая, а ведет себя по-свойски. Вон, как глазами по добру шарит, хотя какое там добро у старушки? Нет, побыстрее надо все оформлять.
Утром следующего дня Ядвига уже сидела в коридорчике нотариальной конторы, хваля себя за то, что записалась заранее. Но что это? Она тряхнула головой, чтобы видение исчезло. Но, увы, это была реальность – по коридорчику семенила вчерашняя дамочка, только вся в белом. Она плюхнулась на стул рядом и вздрогнула, заметив Ядвигу.
— А вы тоже… за наследством? – Манерно растягивая слова спросила дамочка.
—Я-то за наследством, а вот что вы здесь делаете, не понимаю, — огрызнулась Ядвига.
— По воле незабвенной Клавдии Ивановны я, — сощурила подведенные глазки дамочка, – двоюродная внучатая племянница по отцовской линии.
— Что-то тебя не видно было раньше, — съехидничала Ядвига. – Стервятница!
— Фу, как некрасиво, — поморщилась мадамка. – Путешествовала я по разным странам. С… мужьями. Творческим людям, знаете ли, вдохновение нужно. А Клавдии Ивановне я стихи свои читала. Она даже застонала как-то от удовольствия и обещала, что дом на меня перепишет. Но не успела, земля ей пухом. — Достав из сумочки кружевной платочек, соперница утерла сухие глаза и трубно высморкалась.
—Домик, говоришь? – Ядвига поднесла к носу мадамки большой натруженный кулак и рявкнула. – Накося выкуси, поэтесса сраная!
И гордо шагнула в кабинет нотариуса, слыша за спиной ехидное:
— Это мы еще посмотрим!
Вечером, лежа на своем диванчике в комнате внуков, она решила во что бы то ни стало победить соперницу. Вот завтра возьмет и въедет в домик. И пусть кто попробует ее из него выкурить! Уж точно не эта шалашовка.
Заря еще только занималась, а Ядвига уже подходила к заветному домику. Достала ключ, чтобы отпереть дверь, и тут прямо ей в живот уперлось что-то мелкое и чрезвычайно острое. Мелкое это так визжало, что у Ядвиги потемнело в глазах.
— Ты? — изумилась она, отпихивая острый локоток вчерашней дамочки от своего живота. – Ишь, настырная какая! Я тебе покусаюсь!
Дамочка на этот раз была в синем и тоже с баулами, из чего стало ясно, что она собралась тут жить.
Ядвига легко отодвинула мелюзгу и торжественно потрясла ключом перед ее носом:
— Попробуй, зайди! Щас закроюсь изнутри и сиди кукуй в огороде.
Но дамочка достала точно такой же ключ и победно продемонстрировала его сопернице:
—Мне Клавдия Ивановна сама его дала!
Толкаясь и застревая в двери, они прощемились на кухоньку и застыли друг против друга, как боксеры перед клинчем.
— Лучше сразу убирайся, ад тебя здесь ждет, — пригрозила Ядвига.
—Это мы еще посмотрим, — ухмыльнулась дамочка. –Мне жить негде, а здесь удобненько…
Молча, они разошлись по разным комнатам. Ядвига заняла свою любимую, с хорошим диваном, зато сопернице досталась с большим окном и столом.
Первый день прошел относительно спокойно. Еду готовить ходили по очереди, настороженно прислушиваясь к шорохам за дверью. Взгляд Ядвиги упал на демонстративно выложенную тоненькую брошюрку, на обложке которой красовалось лицо дамочки, каким оно было лет тридцать назад и надпись: «Ирина Красовская, «Полеты во сне».
«Ирка, значит, — усмехнулась Ядвига. – Ну ты у меня сегодня во сне полетаешь!».
Но летать пришлось самой Ядвиге. К вечеру ее сморило, да так, что все планы по изжитию соперницы пришлось переносить. Но спать пришлось недолго. Проснулась Ядвига от странных звуков, наполнивших дом, и села с бьющимся сердцем на кровати. Лунная дорожка пролегла из окна до кровати, и в бледном мертвенном свете заунывно кто-то то ли пел, то ли голосил.
«Свят-свят, — ужаснулась Ядвига, крестясь онемевшей рукой, —Бабушка Клава по мою душу пришла. Обижается за домик».
Но звуки явно были из этого мира и доносились из-за двери поэтессы. Ядвига приложила ухо к замочной скважине и поняла, что это Ирка стихи свои читает вслух. Вот же зараза!
—Заткнись! – Привычно рявкнула она и стукнула кулаком в дверь. А потом еще несколько раз ногами. На секунду все затихло, а потом возобновилось с новой силой.
Что было делать? Этот раунд Ядвига явно проиграла и до утра ворочалась, накрыв голову подушкой. А утром, мучаясь головной болью, обнаружила на кухне в уголке целых две бутылки из-под вина. Это что же получается, она их все ночью и выдула?
—Ты бы поменьше-то… злоупотребляла, —буркнула она мадаме, которая варила на плите кофе. – Как послушаешь твои вопли, так жить не хочется.
— Это мои стихи, — обиделась та, сейчас еще почитаю. И юркнула в свою комнату. А Ядвига, ничтоже сумняшеся, быстренько сыпанула в шалашовкино кофе добрую горсть соли. И с удовольствием наблюдала, как вместо выражения блаженства от первого глотка, на ненавистном лице появляется гримаса отвращения. Вот тебе!
Жизнь потихонечку налаживалась. По ночам мадама пила и декламировала стишки. Ядвига закрывала свою кастрюлю с супом на железную цепь и периодически подсыпала злодейке в туфли крошки битого стекла. Трюк с кофе больше не прокатывал – мадама предпочитала заказывать готовую еду на дом.
Терпение Ядвиги было на пределе. Пришлось признать, что Ирка, несмотря на свою субтильность, довольно крепкий орешек, и о позорной капитуляции не может быть и речи.
И тогда Ядвига решилась на отчаянный шаг. Она помнила, как испугалась в первую ночь лунной дорожки в комнате. А что, если напугать впечатлительную мадамочку, чтобы она съехала? Тут как раз бурю обещали на днях, вот и удобный момент.
Свинцовые облака накрыли небо, ветер все крепчал и дождь хлестал, как из ведра. Ядвига поняла: пора! Натянув на себя шубейку усопшей Клавдии Ивановны и низко надвинув на лоб ее «огородную» шляпу, она выскользнула из дома и притаилась под окном мадамки. Для пущего страха обмоталась новогодней гирляндой из лампочек мертвенно-белого цвета, которую подключила к батарейке. Выглядело это все и на самом деле жутковато.
—Ирина, спасайся! Беги отсюда! Демоны уже вышли по твою душу! — завыла в заранее припасенную банку Ядвига. И злорадно захохотала, увидев, как заметалась по комнате тонкая фигурка в оранжевом пеньюаре.
Только через три минуты Ядвига поняла, что мечется мадамка вовсе не от испуга, а спасается от воды, щедро хлынувшей сквозь не выдержавшую ветра крышу домика. И бегает она с тазиками и кастрюльками.
Действовать пришлось решительно. Ядвига с усилием приподняла бочку для дождевой воды и, толкая ее перед собой, в три прыжка добралась до места аварии. А там было от чего метаться: мощные потоки воды сбивали с ног, а на полу уже образовалось озерцо со своими волнами и бурунчиками.
Поднатужившись, Ядвига с трудом установила бочку под самый зловредный поток, тут же шныряла мадамка, расставляя везде тазики и даже тарелки. И вскоре дело пошло на лад, тем более и солнышко выглянуло.
— А ты проворная, — одобрила Ядвига мадамку, — выкручивая последнюю мокрую тряпку.И охнула, схватившись за спину.—Ну вот, снова вступило.
— Я помогу, — засуетилась мадамка. – Все-таки восточной медициной владею…Этим и живу.
Ядвига лежала на кровати, а она хлопотала вокруг – какие-то иголки вкалывала, благовониями окуривала. И Стало Ядвиге стыдно. Хорошая на самом деле эта бабочка, Ирина. Только с придурью. И вообще, чего сцепились? Жить-то и вдвоем здесь можно. Все веселее.
Через неделю Ядвига чувствовала себя абсолютно здоровой. И даже давление перестало мучить. Ей понравились вечерние чаепития и совместные обсуждения починки крыши. Ирина рассказала о своих четырех гадах-мужьях, среди которых даже был иностранец, а Ядвига — о сыне-алкаше и стерве-невестке.
И в один из таких вечеров Ядвига неожиданно для себя сказала:
— У тебя там еще винишко осталось. И, знаешь, почитай-ка мне свои стихи…
R.S. По заключению официальной инстанции, каждая стала обладательницей половины дома со всем прилегающим имуществом. Но наследниц это уже особо и не волновало.
Елена Шумарова.