Когда же кончится этот дождь? Катя неторопливо открыла окно и, вздохнув, вернулась в комнату. Еще один одинокий вечер: она да кошка Василиса, мирно дремлющая в кресле. Когда-то, котенком ее принесла в дом мама, и они всей семьей придумывали имя крохотному, пушистому комочку. И тогда папа сказал, что лучшего имени, чем Василиса — не найти. А мама смотрела на него влюбленными глазами и улыбалась. Как же им было хорошо всем вместе! Если бы не та автокатастрофа…
Вспоминать о родителях было невыносимо больно и Катя, потушив свет, вышла на кухню.
— Почему? Почему я не могу нормально жить после ЭТОГО? — Думала она, морщась от горечи то ли крепко заваренного чая, то ли мыслей.
— Где-то за стенкой переругивались соседи, кричал поздний ребенок и ревел телевизор. Она знала, что просидит с чашкой чая еще долго-долго, пока не погаснут все окна в многоэтажке напротив. И только тогда, если повезет, может, ей удастся заснуть.
Погруженная в свои мысли, Катя сразу не заметила, как что-то за ее спиной неуловимо изменилось. И, почувствовав чей-то взгляд, невольно обернулась.
— Так, приехали, — сказала она себе. — Вот уже и глюки начинаются…
Но парень, преспокойно сидевший на подоконнике пятнадцатого этажа, был вполне реальным. Симпатичный, скорее даже красивый.
— Тебе… что…, — запинаясь пробормотала Катя. — Ты грабить пришел, да?
— Тебя-то? — Парень скептически оглядел старенькую мебель, шаткий стол
с потертой клеенкой и лучисто улыбнулся — Чайку бы мне… Нальешь?
—Налью, — храбро ответила Катя, удивляясь тому, что совершенно его не боится и даже как будто радуется неожиданному собеседнику.
Ставя чайник на газ, и нарезая лимон, она искоса поглядывала на незнакомца. Может, это сосед сверху? Обычный парень. Только глаза у него какие-то странные. И знакомое в них что-то, доброе. Но что?
Будто прочитав ее мысли, парень сказал:
— Разве важно, откуда я? Важно лишь то, что ты каждый день встречаешь закат, сидя на этом подоконнике. И твоя книга под подушкой…И то, как ты заботишься о своих цветах. Вот это важно. Для меня…
— Откуда…, — заволновалась она. — Откуда ты все знаешь? И про книгу, и про цветы?
— Все в свое время. — он взял Катину руку в свои ладони, и девушка вздрогнула от странного узнавания — когда-то она уже ощущала эти руки. Незнакомец наклонился и бережно, боясь ее напугать или обидеть, прикоснулся губами к ее лбу. Кате стало так хорошо, как бывало только в детстве. А потом все поплыло перед глазами, и больше она уже ничего не помнила.
Резкий звонок ворвался в ее сладкий сон.
«Чего трезвонят? — выходной же у меня! — подумала она, шлепая босыми ногами к телефону. — Странный все-таки сон. Какой-то парень, подоконник, поцелуй…»
Звонила подруга Райка, с которой Катя работала в одном отделе.
— Ну, мать, ты даешь! — заорала она в трубку. Вся фирма на ушах! Ты хоть объясни, что творится!
— Не понимаю, о чем ты? — удивилась Катя
— Да о цветах! — еще громче заорала Райка. — Весь твой стол завален цветами! Охрана ничего объяснить не может, а Сан Саныч просто в ярости. Ты же знаешь, у него аллергия на пыльцу… Советую подъехать как можно скорее и вынести все это.
Райка вздохнула, и Катя поняла, что никто там особо не сердится — просто Райке немного завидно и она жутко нервничает, что не для нее эти цветы.
Но другая, более важная мысль ожгла ее: «Получается, это был не сон? Неужели правда?»
Стараясь унять стучавшее сердце, она быстро оделась и понеслась на работу.
Уже в коридоре Катя почувствовала особый, какой обычно бывает только в цветочных магазинах, аромат. И, распахнув настежь дверь своей комнаты, застыла от восхищения: цветы стояли в вазах и банках, охапками лежали на Катином столе и устилали пол вокруг него. Катя подошла к столу и зарылась лицом во влажные бутоны. Нет, определенно в ее жизни происходит что-то непонятное. Но от этого не менее чудесное!
На улице пели птицы, сияло солнышко, и все крутилось вокруг Кати и ее желаний: улыбчивая парикмахерша, прекрасно справившаяся со своим делом, неправдоподобно внимательная продавщица подарившая ей «на счасть» целый лишний апельсин, предупредительный водитель, подождавший ее на остановке… В общем, это был замечательный, совершенно необыкновенный день!
Вечером Катя пошире открыла окно на кухне и пообещала себе, что теперь-то уж будет внимательна и вычислит, каким путем появляется ее новый знакомый.
Не с неба же он спускается!
Она пила крепкий чай мелкими глоточками и пристально смотрела на распахнутые створки. Парень не появлялся, и Кате стало грустно. Неужели, еще толком и не начавшись, сказка уже закончилась?
— Я без приглашения. Ты не против? — услышала она знакомый голос и оторопела от неожиданности. Чем угодно она могла поклясться, что секунду назад его не было.
— Да, конечно, — рассеянно произнесла Катя, наливая ему чай, — Спасибо за цветы — это было настоящее волшебство. И все-таки, может, скажешь, как тебя зовут?
— Зовут? — Он немного замялся. — Ну, допустим, Андреем…
Он отставил чашку, достал сигарету и как-то очень нежно, как смотрят на милого ребенка, посмотрел на Катю:
— Цветы… Ты достойна гораздо большего, но просто еще не знаешь этого.
— Чего не знаю,— хотела спросить Катя. Но спрашивать было некого — Андрей исчез. Лишь в пепельнице тлела не докуренная им сигарета.
Катя выглянула за окно. Пусто. Прямо мистика какая-то!
«Ну и пусть мистика! — упрямо подумала она.- Все равно он самый чудесный, самый добрый в мире человек. И, кажется, я люблю его…»
Весь следующий вечер, вздрагивая от любого шороха, она просидела на кухне. Но парень, назвавшийся Андреем, не пришел ни через день, ни чрез два, ни через неделю. Вереницей потянулись серые, унылые дни, и она больше не сидела у открытого окна. Зачем? Разве есть место сказке в реальной жизни? И все-таки, в самой глубине души она все еще надеялась на чудо.
ЭТО случилось ровно через неделю после их второй встречи.
Нет, Катя совершенно не была готова к тому, что
ее скромная квартирка вдруг взорвется миллионом, да что там миллионом — миллиардом ярко-красных лепестков роз. Алые язычки, щедрым ковром рассыпанные по полу, мягко шевелились на сквозняке, и Кате показалось, что они разговаривают с ней.
Не в силах больше хоть что-то воспринимать реально, она села на пол в прихожей, положила голову на колени и закрыла глаза: «Это он! Пришел! Только почему мне так хочется плакать? Неужели от счастья плачут?»
Чьи-то руки ласково подняли ее.
— Извини, я немного задержался, — сказал молодой человек в щегольском белом костюме. Я знаю, ты ждала…
— Ждала — сказали ее глаза. — Ты не приходил, и мне было так одиноко. Почему ты не приходил? Ты же знал… все знал.
— Катя, — он уже не улыбался как тогда — Времени у меня совсем мало. Я должен тебе сказать о…себе.
— Что ты женат и у тебя трое детей? — горько пошутила она.
— Нет. Дело в том, что… меня нет. Я сейчас не живу в твоем мире…телесном.
Ты ведь думала о том, как я попадаю на пятнадцатый этаж?
—Но…сигарета… твои руки… — она не верила ни одному его слову и в то же время почему-то знала, что он говорит правду.
— Все это видишь и чувствуешь только ты. Если бы ты знала, чего мне стоила наша встреча! Нам ведь нельзя…
—Что?! — Ей казалось, что еще чуть-чуть, и она потеряет сознание. — Так ты не настоящий?
— Что-то в этом роде, но все гораздо сложней. Стой, не кричи. Ничего не бойся, я не причиню тебе зла!
Он говорил очень быстро, смущаясь и отводя глаза, но потом, будто бросая ей вызов, снова и снова обжигал ее взглядом:
— Понимаешь, у каждого человека есть его вторая половинка. Ее можно встретить очень редко, в одной, от силы — двух жизнях. А ты и есть моя половинка. Мы были с тобой очень счастливы. Давно.
Он взял ее руки в свои, и у Кати снова закружилась голова. Руки были теплые, совсем живые, и ей опять казалось, что она видит странный сон. Какой прекрасный сон!…
— Когда ты ушла — совсем еще юной и цветущей, — продолжил он, — я молился, чтобы меня забрали за тобой. Но этого не случилось, и мы потерялись в веках. Знаешь, у меня были разные жены. Наверное, я даже любил их. А ночами грезил о тебе — смутном воспоминании, мечте. Кем бы я ни был: римским легионером, скромным клерком с Уолл-Стритт, жалким клоуном-горбуном в бродячем цирке…
Я нашел тебя в облике шестилетней девочки. Ты сидела среди желтых одуванчиков и плела веночек. На тебе был белый сарафан, а по голым пальчикам ног ползали муравьи… С того самого момента я всегда был рядом. Помнишь, в пятнадцать лет тебя чуть не сбила машина? Мне тогда здорово влетело, что я вмешался и спас тебя. Ты веришь мне? — неожиданно тревожно спросил он.
— Верю, — чуть слышно прошептала Катя. — Ты хочешь, чтобы я пошла за тобой?
— Нет. Это я приду к тебе. Может, не такой, как сейчас. Но ты узнаешь, почувствуешь, что это я. Возможно, я буду любить пиво и футбол, возможно, не смогу подарить тебе дворцы… — почти взрывая ее чувства каждым своим словом он продолжил — зато в этом человеке останется моя душа и моя любовь к тебе, зато я буду дарить тебе цветы без повода и целовать по утрам…
Очень нежно, едва касаясь кончиками пальцев, он вытер слезы с ее глаз:
— Ты плачешь. Это — да?
— Да! Да! Да! — закричала она и крепко прижалась к нему, сходя с ума от страха, что он снова неожиданно исчезнет. — Пусть другой. Но я же буду знать, что это ты! И… я люблю тебя.
— Тогда слушай, — слегка отстранился он — Завтра утром, когда ты выйдешь из дома, мимо будет ехать красный Опель. Тормозни его и садись в машину — в ней будет незнакомый тебе парень. Потом у машины спустит колесо, и вы час просидите в машине, разговаривая…А дальше… До встречи, любимая. Дальше сама все узнаешь.
***
А между тем, что где-то, в необъятной глубине вселенной, красными зигзагами вспыхивают яростные молнии: «Не может человек — песчинка мироздания, менять предначертанное! Они должны были встретиться только через полтора миллиона лет! Пусть идет своей дорогой, а она — своей! Если не вмешается случай…»
***
Катя открыла глаза и поняла, что произошло что-то плохое. «Проспала!!!» — закричала она и, швырнув будильник в стену, горько расплакалась. Все пропало!
Где-то, на бешеной скорости, красный автомобиль с ревом уносит от нее судьбу.
И ничего уже не исправить. Ни-че-го.
Катя стояла на мосту и смотрела вниз.
***
Чертыхнувшись, Андрей пнул ногой пробитое колесо. Запаски-то нет! Теперь жди, пока выручат. И надо же, чтобы у самого моста такое случилось! А вокруг, как назло, ни души — лишь девчонка какая-то стоит — бледная-пребледная. Эй, девушка, что ты делаешь? Стой! Стой, кому говорят!
А она красивая. Неужели и правда прыгнуть собиралась? Вот отчаянная-то! Из-за любви, наверное…
И тут он понял, что какая-то неведомая сила буквально подталкивает его к этой девушке, все еще одиноко стоявшей у перил.
— Может, вам помощь нужна? — краснея спросил он. — Меня Андреем зовут.
Девушка пристально посмотрела на него, потом на его красный Опель с пробитой покрышкой…
— Катя, — сказала она и вложила в его руку свою маленькую ладошку…